87-й ТЕАТРАЛЬНЫЙ СЕЗОН
Ждём Вас, дорогие зрители!

«А меня в армию не взяли. Уже первые врачи – терапевт, глазник и невропатолог на медицинской комиссии в райвоенкомате – признали меня по всем основным статьям негодным к отбыванию воинской повинности.

Тогда, чтобы хоть что‑то делать, я устроился коллектором в геологическую экспедицию, уезжающую на Северный Кавказ.
Но доехали мы только до города Грозного – дальше нас не пустили.

Возвращаться в Москву казалось мне бессмысленным – там в эту пору не было ни близких, ни друзей.
Из грязной и шумной, похожей на огромное бестолковое общежитие гостиницы «Грознефть» я перебрался на частную квартиру – в маленькую комнатенку в маленьком домике, стоявшем в саду на спокойной окраинной улице Алхан‑Юртовской.

Как‑то неожиданно легко я устроился завлитом в городской драматический театр имени Лермонтова, начал переводить чеченских поэтов – и с некоторыми из них подружился, организовал с группой актеров и режиссёром Борщевским «Театр политической сатиры».
Я писал для спектаклей этого театра песни и интермедии. Песни были лирические, интермедии идиотские. В некоторых из них я сам играл.
– Александыр! – больше, чем обычно, коверкая слова, задыхаясь, проговорил помреж. – Иди… Скорей иди… Тебя в правительственную ложу зовут.
«Правительственной» называлась у нас в театре ложа, где на премьерах и парадных спектаклях сидели ответственные чины из обкома партии и горсовета.
– Брось разыгрывать! – сказал я помрежу. – Я же смотрел со сцены, там сегодня никого нет!
– Там есть! – трагическим шепотом выдохнул помреж и схватился за голову.
– Там Юля Дочаева… Иди скорей!
…Знаменитую грозненскую красавицу, жену одного из секретарей обкома партии Юлию Дочаеву, я до этого вечера видел только один раз: на коне, в мужском седле, она лихо промчалась по центральной улице, провожаемая восторженным цоканьем мужчин и осуждающим шепотом женщин.
…Она была худенькой, темноглазой и темноволосой. У неё был низкий, тихий и очень спокойный голос.
– Здравствуй! – сказала она и протянула руку. – Ты из Москвы?
– Да, – сказал я, с первой же секунды отчаянно влюбляясь в неё.
– Я тоже из Москвы, – сказала Юля, – училась на медицинском, собиралась врачом на Сахалин, а мой дикарь приехал на какой‑то пленум и похитил меня…
Она засмеялась.
– А тебе сколько лет?
– Двадцать два. Завтра, девятнадцатого октября, в день годовщины открытия Пушкинского лицея, мне исполняется двадцать два!
Я проговорил эту тираду слегка хвастливо, так как всю жизнь почему‑то чрезвычайно гордился этим случайным совпадением.
А Юля снова засмеялась, а потом сказала быстро и тихо:
– Я приду тебя поздравить, хочешь? Ты где живешь?
– Алхан‑Юртовская, сто десять.
Юля кивнула.
– Я приду. У меня завтра ночное дежурство в больнице, но часов в двенадцать я постараюсь сбежать… Ты меня жди!
…Я начал её ждать с утра.
Мне удалось путём неслыханной лести и ещё более неслыханных посулов выпросить у администратора театра бутылку спирта, потом, пользуясь всё той же лестью и посулами, я уговорил мою хозяйку испечь её коронное блюдо – тыквенный пирог. Потом я отправился на базар – купил яблок, слив и цветов.
Базар был в этот день как‑то странно и подозрительно малолюден, но я не обратил на это внимания.
Уже приготовив всё для вечернего пира, я принялся просто слоняться по городу – думая о Юле и влюбляясь в неё всё больше и больше.
А между прочим, вокруг меня в этот день происходили события, на которые, будь я в здравом уме, следовало бы обратить внимание: куда‑то за черту города тянулся поток стариков и детей, проезжали телеги с убогим скарбом, плелись навьюченные ослики, и к обычному запаху грозненской пыли примешивался сладковатый и ядовитый запах дыма – во время одного из разведывательных налетов немцы бросили зажигательную бомбу в нефтяной резервуар, и вот уже третьи сутки над городом и днем и ночью стояло невысокое радужное зарево.
Вечером пошёл дождь. Лаяли собаки – безостановочно и надсадно.
В сотый раз я оглядел свою комнату: в центре стола красовался тыквенный пирог, цветы я расставил по всем углам и зажёг свечи.
Тогда ещё не было написано замечательное стихотворение Пастернака, ещё не пришла мода ужинать при свечах – просто свет в городе вырубали в девять часов вечера, а керосиновая лампа стоила на рынке целое состояние.
Я ходил по комнате и сочинял для Юли стихи.
В тот первый военный год я написал довольно много стихов, но черновики я все растерял, стихи позабыл, а вот эти две альбомные строфы почему‑то запомнил:

Лают азиатские собаки,
Гром ночной играет вдалеке…
Мне б ходить в черкеске и папахе,
А не в этом глупом пиджаке!
Мне б кинжал у талии осиной
И коня – земную благодать,
Чтоб с тобою, с самою красивой,
На скаку желанье загадать!..

Еще задолго до двенадцати я услышал быстрый и тихий стук.
Как во многих южных домах, дверь моей комнаты открывалась прямо на улицу. Сначала, в дождливой темноте, которую не подсвечивало даже зарево пожара, я вовсе ничего не мог различить. Потом, вглядевшись, я увидел странное зрелище – двух оседланных лошадей.
– Что такое? – спросил я. – Кто?
– Тихо, – проговорил кто‑то шёпотом, невысокая фигура в бурке отделилась от лошадей, и я узнал своего приятеля, поэта Арби Мамакаева, которого за буйный нрав называли чеченским Есениным. – Собирайся, Александр, поехали!
– Куда? – изумился я.
Арби притянул меня к себе за плечи и зашептал мне в самое лицо:
– У нас точные сведения… Немцы будут в Грозном через неделю… Ты чужой, ты еврей, ты дурацкие спектакли играл – тебя сразу повесят! А в горах мы тебя спрячем! Поехали!..
А я никуда не мог ехать – я ждал Юлю!
– Я не поеду, Арби, – сказал я.
– Ты совсем дурак? – грозно спросил меня Арби.
– Слушай, – попытался я найти компромисс. – Вот что: приезжай за мной утром.
– Ты совсем дурак! – уже утвердительно повторил Арби. – Я сейчас еле проехал… Патрули всюду… Ты поедешь?
– Нет, – сказал я.
Арби молча сплюнул, повернулся ко мне спиной и медленно, тихо увёл лошадей в темноту.
А Юля не пришла. А я под утро свалился в приступе жесточайшей лихорадки – у меня время от времени бывают такие непонятные приступы, которые не сумел разгадать ещё ни один врач.
Дня через два меня пришли проведать актёры нашего театра.
Они рассказали мне, что в ночь с девятнадцатого на двадцатое октября, в ту самую ночь, муж Юли Идрыс Дочаев в начале двенадцатого застрелился в своём служебном кабинете.
Командование Северо‑Кавказского военного округа отдало распоряжение прочесать горные аулы и выловить всех, уклоняющихся от воинской службы. Ответственным за эту операцию был, по неизвестным причинам, назначен штатский человек Идрыс Дочаев. Снова, в который раз, проявила себя во всем блеске мудрая национальная политика Вождя народов: поручить чеченцу возглавить карательный рейд по чеченским аулам – большее оскорбление и унижение трудно было придумать.
А немцы до Грозного так и не дошли.
Когда Отец родной повелел выслать чеченцев и ингушей в отдаленные районы Казахстана, Юля – русская Юля, уже не жена чеченца, – уехала вместе со всеми. Попала она куда‑то под Караганду и меньше чем за полгода сгорела от туберкулеза.
Многие говорили, что ей повезло».
Александр Галич «Генеральная репетиция»

Эта выдержка из главы книги Александра Аркадьевича Галича красноречиво рассказывает о ситуации в Грозном в начале Великой Отечественной войны, о настроениях людей и об атмосфере в городе.
В 1941 году основной состав Грозненского республиканского русского театра им. М. Ю. Лермонтова выглядел так: директор театра Самуил Наумович Иржинский, заслуженный артист Республики; Виктор Федорович Конов, главный художник; Михаил Леонидович Никитин, художественный руководитель; Виктор Андреевич Шабанов, режиссёр; Александр Иванович Голубев, заслуженный артист Республики, характерный комик; Владимир Васильевич Туров (резонер); Евгения Евгеньева – заслуженная артистка Республики (основная героиня); Нина Андреевна Смирнова (молодая героиня); Стрельбицкий (резонер); Серафима Александровна Александрова (характерная актриса); Макучинская Бронислава Иосифовна (характерная актриса); Александр Григорьевич Витебский (комик‑простак); Иван Андреевич Воронов (герой‑любовник); Василий Алексеевич Шагов (характерный герой); Аркадий Тишин (простак).
На фронт ушли многие работники русского театра им. М. Ю. Лермонтова, среди них: Владимир Александрович Шатов, Яков Фёдорович Литвиненко, Виталий Моисеевич Бондарев, Владимир Вакулин, Анатолий Чернущенко.

До 26 августа 1942 года театр работал в г. Грозном и его районах. По распоряжению правительства ЧИАССР и В.К.И. Грозненский республиканский русский драматический театр им. М. Ю. Лермонтова был эвакуирован в г. Канск Красноярского края.

В репертуарном плане на 1942 год значились постановки: «Любовь Яровая» К. Тренева; «Парень из нашего города» К. Симонова; «Фельдмаршал Кутузов» В. Соловьева; «Крылатое племя» А. Первенцева; «Со всяким может случиться» Б. Ромашова; «Давным‑давно» А. Гладкова; «Тот, кого искали» М. Рескина и А. Слободского; «Без вины виноватые» А. Н. Островского и спектакль для детей «Детство маршала» Всеволожского. Наибольшей популярностью у зрителей пользовались заслуженные артисты Республики: В. И. Белов, А. И. Голубев, Л. С. Куклин, А. Т. Неведрина, О. А. Решетниченко, М. И. Волынская и молодая актриса М. П. Полетаева.
В то суровое время театр им. Лермонтова ставил спектакли массовые, где играло много артистов, такие, как, например, «Давным‑давно» об Отечественной войне 1812 года, где зритель бурными аплодисментами приветствовал появление на сцене исполнителя фельдмаршала Кутузова А. И. Голубева. Грозненцы сделали постановку и о самом Михаиле Илларионовиче Кутузове, с тем же Голубевым в заглавной роли. В этой исторической трехактной пьесе В. Соловьева было сорок шесть персонажей, причём в основном мужских. Среди женских ролей – крестьянка Настя, Ваня и помещица. Артистам приходилось за время спектакля молниеносно переодеваться, поскольку одни и те же исполнители играли и французов, и русских.

Весной 1942 года была организована фронтовая бригада, в которую вошли директор театра И. Н. Иржанский, режиссёр Виктор Шабанов, актеры: Евгения Евгеньева, Махмуд Эсамбаев, Сергей Ионов, Ольга Решетниченко, Валентина Соловьева, Леонид Куклин, а также баянисты Илья Лачинов и Кирилл Хрисаниди. В таком составе фронтовая бригада была причислена к действующей 10‑й армии 2‑й гвардейской дивизии Южного фронта. Артисты передавали подарки солдатом от нефтяников Грозного. Под Новочеркасском грозненские артисты жили в землянках и делили с солдатами все тяготы их суровой, полной опасности жизни.
Из Грозного театр смог вывезти лишь незначительную часть костюмов. Декорации, реквизит, бутафория, мебель, обувь – почти всё это оставалось в городе.
28 октября 1942 г. на площадках Канского драматического театра Красноярского края разместили эвакуированный Грозненский русский драматический театр им. М. Ю. Лермонтова ЧИАССР, обязав дирекцию театра и Канский горисполком обеспечить открытие нового театрального сезона к 25‑летней годовщине Великой Октябрьской социалистической революции. Уставшие от тяжёлой дороги грозненские артисты вместе с оставшимися коллегами из Канского театра начали играть свои спектакли…

12 ноября спектаклем «Давным‑давно» в Канске был открыт 5‑й сезон. 28 декабря по инициативе театра было собрано 21.360 рублей, которые перечислили для постройки танковой колонны «Красноярский рабочий». В эвакуации состоялись премьеры: «Фронт» А. Гладкова, «Роковой час» О. Клиффорда, «Волки и овцы» А. Н. Островского; театр возобновил и спектакли, поставленные ещё в Грозном: «Парень из нашего города», «Фельдмаршал Кутузов», «Любовь Яровая», «Крылатое племя» и «Таня». Спектакли проходили на сцене местного театра, но чаще всего артисты небольшими группами выступали в госпиталях и на предприятиях. В Канске Грозненский театр работал до декабря 1943 года. Как только фронт откатился на запад и Кавказ был освобожден, труппа направилась домой. Но сначала театр некоторое время играл в г. Таганроге, а на сцене Грозненского театра выступал Киевский русский театр им. Леси Украинки.
Вот спектакли киевлян, которые смотрели жители Грозного до того, как их собственный театр вернулся из эвакуации:

Б.А. Лавренев ПЕСНЯ О ЧЕРНОМОРЦАХ
Пьеса в 3‑х действиях.
Постановка Н. А. Соколова, художник Н. И. Духновский, композитор Л. М. Соковнин.
Иванов – А. Б. Гранатов, Рощин – А. В. Милославский, Сагайдачный – М. М. Белоусов, Н. Т. Сунозов, Камменецкий – Б. Н. Каганович, Г. И. Лазарев, Королев – М. Б. Розин, Нещепа – Г. С. Долгов, Ставриди – Е. Я. Балиев, Ю. С. Лавров, Шарабанов – Е. А. Черни, Брилев – В. И. Маклашин, Горячкин – А. Д. Чистяков, Дзюбенко – В. И. Халатов, Матрена – Л. П. Карташева, Шауфельд – П. Д. Росций, Линке – А. П. Доменик, Часовой – Б. Ф. Кордиани.

Л. Н. Толстой ЖИВОЙ ТРУП
Пьеса в 3‑х действиях, 11 картинах.
Постановка В. А. Нелли, художник Н. И. Духновский, композитор. О. И. Сандлер, Л. М. Соковнин, цыганские песни в обработке Н. Н. Кручинина.
Протасов – М. Ф. Романов, Елизавета Андреевна – М. П. Стрелкова, Саша – Э. А. Горская, Р. М. Кармазина; Анна Павловна – Л. П. Кириллова, Каренин – В. И. Освецимский, Анна Дмитриевна – В. Ф. Драга, Князь Абрезков – Ю. С. Лавров, Маша – Е. П. Долинская, Иван Макарович – А. А. Сумароков, Настасья Ивановна – К.И. Богданова, 1‑я цыганка – Е. Г. Метакса, 2‑я цыганка – Б. Г. Скоморовская, Молодой цыган – В. П. Почтариус, Доктор – А.Б. Гранатов, Стахов – Е. А. Черни, Буткевич – Б. А. Таиров, Коротков – Б. Н. Каганович, Александров – В. М. Халатов, Е. А. Черни; Вознесенский – В. И. Маклашин, Петушков – Г. И. Гремин, Н. А. Соколов; Артемьев – Г. И. Лазарев, Половой в отдельном кабинете – Б. Ф. Кордиани, Половой в трактире – А. В. Сорокко, Судебный следователь – Г. С. Долгов, Мельников – А. П. Доменик, Курьев – Б. Н. Каганович, Молодой адвокат – Е. Я. Балиев, Петрушин – Г. А. Ландфильд, Дама – В. С. Инсарова, Горничная Протасовых – Н. С. Пекуровская

А.В. Сухово‑Кобылин СВАДЬБА КРЕЧИНСКОГО
Комедия в 3‑х действиях
Постановка Н. А. Соколова, художник Э. А. Бернгард, композитор Л. М. Соковнин.
Муромский – Г. И. Лазарев, Лидочка – А. В. Литвинова, Атуева – К. И. Богданова, Нелькин – Н. Т. Сунозов, А. Д. Чистяков; Кречинский – М. М. Белоусов, В. И. Освецимский; Расплюев – М. К. Высоцкий, В. М. Халатов; Бек – Б. Н. Каганович, Щебнев – Е. А. Черни, Федор – Г. С. Долгов, Тишка – А. П. Доменик, Полицейский чиновник – А. В. Сорокко, Слуги – Б. Ф. Кордиани, В. П. Почтариус.

А.М. Горький ДЕТИ СОЛНЦА
Пьеса в 4‑х действиях.
Постановка Б. Н. Норда, оформление Е. А. Черни.
Протасов – М. Ф. Романов, Лиза – Р. М. Кармазина, Елена Николаевна – М. П. Стрелкова, Вагин – Ю. С. Лавров, Г. А. Ландфильд, Чепурной – В. И. Маклашин, Мелания – К. И. Богданова, Назар Авдеич – Е. А. Черни, Миша – Е. Я. Балиев, Егор – М. Б. Розин, Авдотья – В. С. Инсарова, Яков Трошин – Н. А. Соколов, Антоновна – Л. П. Каташева, Фима – Е. П. Долинская, Луша – Л. С. Шерберг, Роман – А. П. Доменик, Доктор – Б. Н. Каганович.

И. Сельвинский ГЕНЕРАЛ БРУСИЛОВ
Пьеса в 3‑х действиях.
Постановка В. А. Нелли, художник Н. И. Духовской.
Брусилов – В. И. Освецимский, Эверт – А. Н. Милославский, А. Д. Чистяков; Куропаткин – М. К. Высоцкий, Николай II – М. Б. Розин, Алексеев – Е. А. Черни, Иванов – В. И. Маклашин, Клембовский – А.Б. Гранатов, Цуриков – В. М. Халатов, Астраханцев – А. П. Доменик, Корнилов – Г. И. Гремин, Г.И. Лазарев, Ковалев – Н. Т. Сунозов, Адъютант Брусилова – А. В. Сорокко, Адъютант Эверта – Б. Ф. Кордиани, Надежда Владимировна – В. Ф. Драга, Людендорф – Б. С. Долгов, Ю. С. Лавров; Гусерль – Е. Я. Балиев, Линзинген – Б. Н. Каганович, М. А. Рост.

«Свадьбу Кречинского» оформил Э. А. Бернгард, художник Грозненского русского театра им. М. Ю. Лермонтова. В спектаклях мы видим две фамилии, знакомые нам по репертуару Грозненского театра: А. П. Доменик и Б. Ф. Кордиани. Эти актеры остались в городе, отказавшись от эвакуации, приехавший в Грозный Театр им. Л. Украинки принял их в свою труппу. Вскоре режиссёру В. А. Нелли и артисту В. М. Халатову были присвоены звания народных артистов Чечено‑Ингушской АССР, а Г. И. Лазареву – заслуженного артиста.
Снова хочу обратиться к подлинному документу той поры – к воспоминаниям о пребывании в Грозном театра им. Л. Украинки, замечательного киевлянина Юрия Сергеевича Лаврова.

«В Караганде мы пробыли около года. В связи с хорошими вестями с фронтов, с победой под Сталинградом, нам дано было указание перебраться в Грозный. Прощание с Карагандой прошло тепло и сердечно. В театре состоялся прощальный вечер. Мы благодарили партийные, советские организации и жителей города за их гостеприимство, за всё, что они для нас сделали, а в ответ получили пожелание счастливой дороги и скорейшего возвращения в Киев.
<…> В Грозном к нам присоединились многие наши старые товарищи. Труппа стала расширяться. По дороге в Грозный, где‑то возле Астрахани, некоторые из нас заболели малярией и часто потом выходили на сцену больными. Помню, как Романов играл с температурой сорок, да и остальным приходилось выступать в таком же состоянии – заменять было некем.

В Грозном мы поставили несколько спектаклей. Особенно удачными были «Генерал Брусилов» И. Л. Сельвинского и «Повесть о черноморцах» Б. А. Лавренева. В первом из этих спектаклей отлично выступили Освецимский – Брусилов и Халатов – генерал Цуриков. Получил похвальные отзывы и я, хотя играл Людендорфа – представителя вражеского лагеря.

Для спектакля нужны были царские ордена. Но где их взять? И вот с одним из наших актеров мы засели за изготовление всех этих «георгиев» и «владимиров». Материал – кусочки липового дерева, инструмент – перочинный ножик, напильничек и наждачная бумага. Потом нашими орденами долго пользовались и для других пьес, а мой «Владимир на шею», который я надевал в роли Абрезкова, по сей день сохранился в реквизите Театра имени Леси Украинки.
С большим успехом прошёл и спектакль «Песнь о черноморцах», поставленный Н. А. Соколовым, в оформлении Н. И. Духновского. Тогда наши постановочные возможности были крайне ограничены, но и режиссёр, и художник сумели добиться достаточного сценического эффекта.
С любовью вспоминаю моего Ставриди из этого спектакля – весёлого, бесстрашного парня‑моряка, умевшего найти бодрое словечко в трудную минуту, спеть под гитару, словом, быть незаменимым на войне «затейником». Кстати, песенку для Ставриди написал Н. А. Нелли, который сочинял стихи для многих спектаклей и мог бы соперничать с профессиональными поэтами.

В Караганде мы были частыми гостями у горняков, в Грозном – у нефтяников. Но в первую очередь, конечно, мы обслуживали, как и в первые дни войны, госпитали и призывные пункты.
Вспоминаю об одной приятной встрече. В Грозном, в клубе Красной армии был назначен концерт. Я должен был читать отрывок из романа «Война и мир», который начинался словами: «Наполеон стоял на Поклонной горе». В уголочке тихо сидел бледный, худенький молодой человек в весьма поношенном костюмчике.
Организатором этого концерта и его ведущим был Михаил Михайлович Белоусов.

«Значит, так, – распоряжался он, – вы, – указывает на молодого и незнакомого нам человека, – начинаете концерт. Ну, сыграете там две‑три небольшие вещички. Затем идете вы, – это уже сказано мне, – затем…»
Тут следует перечень других номеров.

Дается занавес. Белоусов выходит на сцену и объявляет: «Первым номером выступает пианист…» Мы сидим в актерской комнате, готовимся к выступлению, мирно беседуем о том о сём. А на сцене, на плохоньком, несколько расстроенном рояле играет молодой человек. Кто‑то из нас начинает прислушиваться… постепенно мы все, сами того не замечая, тихонько выходим за кулисы. Зал слушает очень внимательно, и после каждой пьесы – взрыв аплодисментов. Молодой человек играет четыре мазурки Шопена, затем несколько этюдов, затем ещё и ещё… Публика его не отпускает, и он, к неудовольствию Белоусова, играет… сорок минут, то есть всё первое отделение!

Наконец пианист заканчивает своё выступление и, усталый, уходит со сцены. Мы бросаемся к нему, жмём ему руки, благодарим, знакомимся, и этот скромный человек с бледным лицом, на котором от смущения выступает румянец, тихим голосом представляется: Святослав Рихтер. Так состоялось знакомство с выдающимся музыкантом. Позже я встречался с ним в Киеве на его концертах и в доме у общих друзей.

В том же Грозном мне довелось слушать одного из известнейших наших чтецов – Сурена Кочаряна. Он читал «Витязя в тигровой шкуре».
Я не очень большой поклонник так называемого художественного чтения, сам тоже не люблю читать с эстрады, да и не умею этого делать. Но двух артистов я всегда ценил очень высоко – В. Н. Яхонтова и Д. Н. Журавлева. У Яхонтова мне особенно нравилась непревзойденная работа – монтаж «Ленин». Я слушал этот монтаж несколько раз и мог бы, вероятно, слушать ещё и ещё. Интересны были и его дальнейшие выступления, но это уже скорее походило на то, что можно назвать театром одного актера».
<…> Но я забежал вперед… <…>
<…> Настал наконец радостный день, когда после долгих скитаний театр возвратился в Киев».
Ю. С. Лавров,
народный артист СССР. «Воспоминания». 1942

В 1944 году Грозненский театр вернулся домой.
Этот год принёс немало трагедий, так или иначе связанных с войной. Наступило время, когда по распоряжению И. В. Сталина всех чеченцев и ингушей депортировали из республики в 24 часа – сослали в Среднюю Азию. У тех актёров, кто был удостоен почётных званий заслуженных артистов ЧИАССР, они были ликвидированы. Так, Евгения Евгеньева, Александр Голубев, Анастасия Неведрина, Виктор Белов, Леонид Куклин, Ольга Решетниченко лишились признания государством своих заслуг. Справедливость была восстановлена лишь в 1957 году, через тринадцать лет. Одни потеряли своё отечество, другие – звания.
Грозненский театр вернулся из Таганрога домой. В его репертуаре были спектакли, показанные на родине Чехова и в Канске.
В театре по‑прежнему была сильная труппа: Виктор Белов, Аркадий Тишин, Василий Мельников, Евгения Евгеньева, Евгения Гусачёва, Ольга Решетниченко, Серафима Александрова, Михаил Хохловкин, Леонид Куклин, Виктор Стрельбицкий. Появились и новые имена: заслуженный артист Кабардинской АССР Павел Терский и Екатерина Теслен‑Терская, Анна Кочеткова. Александр Голубев продолжал ставить спектакли и играть.

Во время эвакуации в Таганроге были выпущены «Фронт» А. Корнейчука и «Жди меня» К. Симонова, «Поединок» бр. Тур и Л. Шейнина, «Сталинградцы» Б. Чирскова. Почти сразу после возвращения театра в Грозный был сыгран в 100‑й раз спектакль «Давным‑давно» А. Гладкова, премьера которого прошла в Грозном ещё до эвакуации и который играли в Канске и в Таганроге, а теперь – вновь на родной сцене. Примечательно, что в юбилейном представлении героической комедии о борьбе русских с армией Наполеона семеро артистов театра оказались бессменными исполнителями своих ролей: Виктор Белов (поручик Ржевский), Сергей Ионов (Балмашёв), Василий Мельников (Ершов), Александр Витебский (Винценто Сальгари), Виктор Стрельбицкий (граф Нурин и Лепелетье), Леонид Куклин (Горич) и А. Воробьев (Давыд Васильев). Спектакль, поставленный Александром Голубевым, который сыграл фельдмаршала Кутузова, за эти годы стал ещё значительнее. Героическая комедия получилась грациозной, изящной, мажорной. В центре спектакля – прообраз героини Отечественной войны 1812 года Надежды Дуровой – смелая девушка Шура Азарова. Дурова за ратные подвиги была удостоена офицерского звания и награды Георгиевским крестом. Девушка выдаёт себя за юношу, принимает участие в сражениях. Первой исполнительницей роли Шурочки была любимица грозненской публики Мария Полетаева, а её великолепным партнером был Виктор Белов в роли Ржевского. Успеху спектакля во многом способствовали живописные декорации В. Ф. Конова.

Вскоре состоялась премьера пьесы бр. Тур и Л. Шейнина «Поединок». Голубев, ставивший этот спектакль, занял в новой работе П. Терского, В. Белова, В. Мельникова, А. Воробьева, В. Стрельбицкого, С. Ионова, Л. Куклина, А. Витебского. Женские роли достались Е. Евгеньевой, Е. Гусачёвой, В. Соловьевой.

Потом была пьеса Б. Чирскова «Сталинградцы», которую поставил новый художественный руководитель театра М. Л. Никитин. В этой героической пьесе, вестнике приближающейся победы над фашизмом, участвовали А. И. Голубев, С. И. Ионов, П. П. Терский, В. Г. Мельников, А. Н. Воробьев, В. В. Стрельбицкий. Роль мальчишки Витьки сыграла Ольга Решетниченко. До того замечательная тюзовская артистка играла Шурочку Азарову в «Давным‑давно». В новом спектакле состоялись и два дебюта: Людмилы Сторожевой в роли Жени (небольшую роль её матери играла подлинная мать этой актрисы – артистка Грозненского ТЮЗа А. А. Бочкарева) и Анны Кочетковой в роли Юльки. Пройдёт время, Сторожева и Кочеткова через много лет окажутся в труппе Брестского русского театра им. Ленинского комсомола, и обе получат звание заслуженных артисток Белорусской ССР.

В январе победного 1945 года В. М. Ипатов поставил легендарную пьесу в стихах А. С. Грибоедова «Горе от ума». Зрители, истосковавшиеся по комедиям и красивым костюмным спектаклям ринулись в театр. Недаром раньше судили о правильном формировании труппы по тому, как персонажи «Горе от ума» распределяются между артистами. Грозненцы рискнули и не прогадали. Старика Фамусова играл П. П. Терский, его дочь Софью – А. Т. Неведрина, в роли служанки Лизы была Е. Т. Теслен‑Терская, Е. Г. Евгеньева играла Наталью Дмитриевну Горич, С. И. Ионов – Скалозуба; Молчалина сыграл А. П. Тишин, чей талант за эти годы развился и окреп. Е. М. Гусачёва сыграла свояченицу Фамусрова – старуху Хлёстову, а А. В. Кочеткова – графиню‑внучку. В роли Чацкого зрители увидели А. Н. Воробьёва.
В том же году Е. В. Свободин, Е. Г. Евгеньева были награждены медалями «За оборону Кавказа».

Театр вновь обратился к драматургии К. Симонова. На этот раз это была пьеса «Так и будет». Она с большим успехом прошла в Московском театре им. Ленинского комсомола, где играли Иван Берсенев, Валентина Серова, Серафима Бирман. В Грозном её поставил М. Л. Никитин, занявший следующих актеров: А. В. Кочеткова, В. С. Муковозова (новый для грозненцев артист), А. Т. Неведрину. В роли мальчика Вани выступила О. А. Решетниченко, которая до войны замечательно играла в Грозненском ТЮЗе. Вскоре она, тоже удостоенная звания заслуженной артистка ЧИАССР и несправедливо лишенная его, уехала в Алма‑Ату, где стала первой актрисой Театра для детей и юношества под руководством Н. И. Сац. Решетниченко была там удостоена званий сначала заслуженной, а потом народной артистки Казахской ССР, став гордостью республики, как некогда была и гордостью Грозного. Ненадолго директором Грозненского театра был назначен талантливый артист В. С. Муковозов.
Труппа пополнилась новыми артистами: В. П. Савенко, Е. Г. Митрофанов, А. И. Аркадин, В. М. Быков, Ю. Г. Новиков, И. И. Витлин, В. И. Ломакин, К. И. Морозов, И. Ф. Щеглова, З. А. Мурова, Я. П. Костенко‑Александрова, В. П. Гилева, Л. В. Ломакина, Л. М. Кирсанова, Е. Э. Высоцкая.

Репертуар театра тех лет был героическим и исполненным пафоса. Кроме пьес о победе М. Л. Никитин поставил «Миссию мистера Перкинса в стране большевиков» А. Корнейчука, а В. А. Шабанов – «Со всяким может случиться» Б. Ромашова. Появилась легкая комедия В. Масса и М. Червинского «Где‑то в Москве» в постановке А. И. Голубева. Зрители после испытаний военных лет, пережитого горя и на фоне тягот повседневного существования хотели видеть на сцене красоту: исторические костюмы, причёски и романтические отношения. В. М. Ипатов обратился к комедии В. Шекспира «Двенадцатая ночь, или Что угодно» с новой для грозненцев актрисой А. И. Саркисовой в роли Виолы. Спектакль прежде всего рассказывал о любви в самых разных её проявлениях. Комедия. Шекспира была написана для зимних карнавальных дней, в двенадцатую ночь после Рождества. Атмосфера спектакля – любовь, веселье и дурачества. Заводилы этого веселья – сэр Тоби Бэлч (В. Г. Мельников и Ю. Г. Новиков), Эндрю Эгъючик (Л. С. Куклин), Шут (В. М. Быков) и служанка Мария. Именно ими придуман розыгрыш глуповатого и чванливого домоправителя графини Оливии Мальволио (Е. Г. Мит рофанов). Несмотря на то, что они не главные персонажи пьесы, именно они «закручивают» сюжет этой ночи. В спектакле, ярко оформленном В. Ф. Коновым и поставленном В. М. Ипатовым в октябре 1945 года, как и в самой пьесе, фигурируют три женских характера – Виола, Оливия и Мария, – выражающих «всё женское человечество». В. Я. Соловьева играла Марию остроумной и предприимчивой в осуществлении задуманного. На долю Виолы (А. И. Саркисова) выпали качества, благодаря которым она становится центром происходящего, ибо в её любви к герцогу Орсино (А. Н. Воробьёв) проявлялись лучшие человеческие свойства – чуткость и благородство. Главные черты Оливии в исполнении Н. А. Смирновой – тщеславие и нежелание мириться с поражением. Спектакль получился ярким и радостным, что было так важно для послевоенного зрителя.

Не забыта была грозненским театром и редко идущая пьеса М. Горького «Зыковы». Её постановку осуществил И. Л. Балкасадский. Удачами спектакля стали почти все исполнители: В. И. Белов (Антипа Зыков), А. Т. Неведрина (его сестра Софья), А. П. Тишин и В. Д. Розен(его сын Михаил), очень ярко играли З. А. Мурова (Целованьева), А. И. Аркадин (Хеверн) и А. И. Голубев (Тараканов). В спектакле не только были заняты ведущие артисты театра, но он был ещё и: прекрасно оформлен художником И. И. Сторожевым. Интересным было и музыкальное решение. Благодаря всему этому удалось воссоздать глубину горьковской философии и мощь его социальных обобщений. История женитьбы лесопромышленника Антипы Зыкова на юной и кроткой Павле и другие драматические события, последовавшие за этим и потрясшие всю семью Зыковых, поражала своей неиссякаемой актуальностью. Четко была обнажена уродливая природа ханжества Павлы и её матери, цинизм Муратова, хищничества Хеверна, безволия Михаила. В спектакле, как и в пьесе, главным событием стала «дуэль» между Антипой и его сестрой Софьей (А. Т. Неведрина), умной, деловой и сильной – такой её играла артистка. В этой трезвой, всепонимающей женщине из породы Зыковых Неведрина играла усталого, красивого человека с возвышенной мечтой. Особенно это было явно в сценах и спорах Софьи с Муратовым и Хеверном.

Этой премьерой закончился 1945 год.

Впрочем, не совсем: в том же 45‑м в Грозном родилась будущая заслуженная артистка России, удивительно чуткая и изящная Ирина Печерникова.
Надо сказать, что успешно работал в Грозном в это время и ТЮЗ, где была поставлена инсценировка по роману А. были заняты А. Фадеева «Молодая гвардия».
Художественный руководителем театра им. Лермонтова тогда был В. М. Ипатов; режиссёрами – В. Орлов, Л. Александров, П. Вельский; директором – В. С. Муковозов

Состав труппы (мужской): А. И. Аркадин, В. И. Белов, В. М. Боголюбский, В. М. Быков, И. И. Витлин, И. А. Дымов, С. И. Ионов, Ю. А. Ишутин, Л. С. Куклин, Г. В. Кузьменков, Б. А. Ленин, Е. Г. Митрофанов, К. И. Морозов, Ю. Г. Новиков, А. И. Оберюхтин, Г. Н. Пискунов, Е. Л. Романовский, В. Д. Розен, В. В. Стрельбицкий, Р. П. Сорокин, В. П. Савенко, А.П. Тишин, Н. Т. Щеглов.

Женский: Е. Г. Вардаева, Е. Э. Высоцкая, В. П. Гилева, Н. В. Журичева, В. И. Краснослободская, Е. В. Кузьмина, Е. С. Михайловская, Б. И. Макучинская, З. А. Мурова, Т. В. Мальцева, А. И. Орлова, Н. А. Смирнова, И. Ф. Щеглова.

В наступившем году первое положение актрисы‑героини заняла Ирина Щеглова. Флора Бразье «Хищница» О. Балька, Марья Львовна Полежаева «Беспокойная старость» Л. Рахманова и молодая вдова Юлия Павловна Тугина в «Последней жертве» – её грозненский репертуар. Дочь Щегловой – Елена Высоцкая – была артисткой скорее на роли инженю, она прекрасно играла в водевиле «Дочь русского актёра», шутницу и проказницу Верочку, предстающую перед Ушицей в разных обличьях, почему он так не смог понять, что это одна и та же девушка. Удачей для Высоцкой стала и роль Ирины Лавровны, или Ирэн, в «Последней жертве», которую она сыграла на контрасте с Тугиной, исполняемой Щегловой. Эти актрисы – мать и дочь – часто партнёрствовали на сцене. Подлинным «фрачным» героем грозненского театра стал Е. Л. Романовский: Макс Жиле в «Хищнице», Вадим Дульчин в «Последней жертве», Мехти‑ага в «Глубокой разведке» А. Крона и Панин в «Русских людях» К. Симонова. В. Н. Краснослободская ярко, почти вызывающе, сыграла Марго в «Глубокой разведке». Проработав около двух сезонов, Щеглова и Высоцкая уехали в Оренбург, а Краснослободская и Романовский – сначала в Челябинск, а затем в Иваново.

Сегодня уже никто не скажет, что играл или репетировал Валентин Быков. Он прослужил в Грозном всего половину сезона: на выезде заболел и в январе 1946 года умер. Можно лишь утверждать, что его (как, впрочем, и матери) актёрское дело продолжает сегодня дочь – народная артистка России, лауреат Государственных премий СССР и РСФСР Вера Алентова, работающая в Московском театре им. А. С. Пушкина и много снимающаяся в кино.

«Папу звали Валентин Михайлович, его фамилия была Быков. И я долго была Быкова. Но с папой меня не связывает ничего, кроме неосознанных воспоминаний, а с мамой всё – вся жизнь, и потому я без угрызений совести взяла мамину фамилию. Говорят, папа был прекрасным актёром и очень красивым мужчиной. Сочетание редкое, но сохранилось письмо к нему в Котлас, где мы тогда жили, с приглашением показаться в Московском драматическом театре. Чтобы Москва заинтересовалась актёром из такой глухомани, ему надо было действительно обладать незаурядными данными. Его не стало 4 января 1946 года, когда мне было почти четыре года. Отношения с мамой у него к тому моменту были напряженными. В 1945 году они решили пожить врозь. Папа уехал в Грозный, мама осталась со мной в Котласе. Через пять месяцев папа умер от воспаления лёгких».
(В. Алентова. Буклет «Я – Вера Алентова», 2012 г.)

Постановлением ЦК ВКП(б) от 26 августа 1946 года «О репертуаре драматических театров и мерах по его улучшению» советская пьеса, как и современный герой, стала основной темой театра с 1946 по 1950 год.

Театр вместе со страной праздновал Победу, репертуарная политика той поры в основном строилась на постановках патриотических и пьесах о нашей победе над фашистской Германией: «Русские люди», «Под каштанами Праги», «Русский вопрос» К. Симонова, «Глубокая разведка» А. Крона, «Большая судьба», «Далеко от Сталинграда». Но наряду с постановками о современниках театр не забывал и о классике. В. М. Ипатов поставил две пьесы А. Н. Островского «Горячее сердце» и «На бойком месте». Вот где было раздолье для артистов. Н. А. Смирнова играла Парашу и Евгению Мироновну в обеих пьесах. Д. А. Андреев – Вукола Бессудного в «На бойком месте», а Г. В. Кузьменков – Гаврилу в «Горячем сердце». Ярким по выразительности актёрских приёмов, порой, может быть, и несколько «штампованных», был дуэт «под древом» Градобоева (Н. А. Дымов) и Хлынова (Ю. Г. Новиков).

В театр вернулся Виктор Белов, много и успешно игравший раньше на грозненской сцене. Он приехал вместе с женой, артисткой Тамарой Кривцовой. Белов снова занял лидирующее положение среди актеров труппы: Миловидов в «На бойком месте», Белкин в «Бессмертии». Кривцова сыграла героиню в «Глубоких корнях» и певицу в «Вас вызывает Таймыр!». Не забыт был театром и романтический репертуар. Пьесу Ф. Шиллера «Коварство и любовь» о немецких Ромео и Джульетте Ипатов поставил тонко, даже изящно. Конечно, на первый план вышли любовные взаимоотношения Луизы, дочери музыканта Миллера, и Фердинанда, сына президента. Как во всех романтических пьесах, исход отношений героев был предрешён. В спектакле Ипатову было всё важно: родители Луизы (Б. А. Ленин и З. А. Мурова), с их любовью к дочери; президент фон Вальтер (В. И. Белов), не понимающий сына; его фаворитка – леди Милфорд (А. И. Саркисова). Надо сказать, что Саркисова была артисткой очень тонкой, умеющий «делать» роли с нюансировками, что всегда придавало им особый шарм и выразительность. Ипатов любил работать с ней не только потому, что Саркисова была его женой. Центральных героев исполняли А. И. Орлова и Г. А. Карпей.

На смену Ипатову пришёл В. А. Орлов. Он поставил пьесу, написанную в соавторстве А. Арбузовым и А. Гладковым, «Бессмертный» и «Софью Ковалевскую» бр. Тур.
Ставился на сцене Грозненского театра в то время и спектакль «Собака на сене» – видимо, не очень удачный, поскольку реакцией на него комиссии, принимавшей эту постановку, был следующий Протокол: «В исполнении Барклаевской не узнаем страстную, влюбленную, взбалмошную, гордую, капризную женщину. Она не раскрывает своенравность, пылкость характера женщины знатного рода. Она более лирична, нежели страстна. Ей больше удаются лирические сцены, видимо, более близкие её дарованию. Барклаевская в спектакле не любит Теодора (Р. Пологонкин), поэтому нет основного в спектакле – темы любви».

1946 год. Состав труппы: А. И. Аркадин, В. И. Белов, В. М. Боголюбский, И. И. Витлин, Е. Г. Вардаева, Е. Э. Высоцкая, В. П. Гилева, И. А. Дымов, Н. В. Журичева, С. И. Ионов, Ю. А. Ишутин, В. И. Краснослободская, Л. С. Куклин, Г. В. Кузьменков, Е. В. Кузьмина, Б. А. Ленин, Е. С. Михайловская, Б. И. Макучинская, З. А. Мурова, Е. Г. Митрофанов, К. И. Морозов, Т. В. Мальцева, Ю. Г. Новиков, А. И. Оберюхтин, А. И. Орлова, Г. Н. Пискунов, Е. Л. Романовский, В. Д. Розен, В. В. Стрельбицкий, Р. П. Сорокин, Н. А. Смирнова, В. П. Савенко, А. П. Тишин, И. Ф. Щеглова, Н. Т. Щеглов.

В 1948 году в Грозненский театр главным режиссёром был назначен заслуженный артист Республики Алексей Ефимович Ларионов. Он приехал из Тамбова сложившимся мастером, со своими установками и взглядами.

На московской бирже труда Ларионов собрал костяк для новой труппы Грозненского театра им. Лермонтова: А. И. Сиротина, Б. П. Борисов, Н. М. Пальников, В. А. Полонский, А. М. Сусоколов, Ю. В. Полонский, Т. А. Щеглов, Л. А. Любина, В. П. Полонская, В. А. Чернецкий, Н. В. Журичева, В. В. Ящук, А. А. Ларионова.
Из Тамбова, вместе с режиссёром приехали Т. С. Тагац, Л. Н. Герц, А. Н. Монакина и Н. П. Тетерина.
В театре оставались заслуженный артист Туркменской ССР Д. А. Андреев, артисты: З. А. Мурова, А. И. Аркадин, В. П. Савенко, Л. И. Смирнова. В 1948 году в Грозном дебютировали В. Ю. Леонов и К. А. Крючков.

Ларионов поставил пьесу А. Н. Островского «Без вины виноватые». Только что на экранах страны прошел одноименный фильм с Аллой Константиновной Тарасовой в роли Кручининой и начинающим артистов Владимиром Дружниковым в роли Григория Незнамова.

Отважиться на постановку этой пьесы, да ещё после фильма, который советские зрители смотрели по нескольку раз, было не просто. Вопервых, для этого в труппе должна была быть артистка на главную роль. Она в театре была – Анна Иосифовна Сиротина, артистка с необыкновенным драматическим нутром и героической статью. Григория Незнамова сыграл В. А. Чернецкий. В остальных ролях были заняты: Т. С. Тагац (Нина Коринкина), В. А. Полонский (Григорий Муров), Н. М. Пальников (Нил Стратоныч Дудукин), А. И. Аркадин (Петя Миловзоров), Л. А. Любина (Арина Галчиха). Шмагу сыграл заслуженный артист КССР Н. Я. Каменев, до приезда в Грозный колесивший по театрам страны, в тридцатых годах работавший в ряде московских театров, а с 1938 по 1940‑й. игравший в Московском государственном камерном театре Александра Таирова. Роль Нила Стратоныча Дудукина, богатого барина, сыграл Николай Максимович Пальников, который до прихода в грозненский театр был известен по ряду немых фильмов, – их у него было семнадцать. Можно представить себе былую славу этого актера! Ведь и тогда знаменитые артисты казались зрителям небожителями. В послевоенные годы пьеса была близка многим советским людям. История о потере сына и неожиданное его обретение будоражила сердца тысяч зрителей, которые, подобно Кручининой – Сиротиной, надеялись, что их сыновья тоже вернутся домой. Публика шла смотреть спектакль по нескольку раз.

Вслед за Островским соратник Ларинова, артист и режиссёр Л. Н. Герц, поставил очередную пьесу‑однодневку, без которых советский театр не мог существовать – «Кому подчиняется время» бр. Тур и Л. Шейнина. И снова борьба, но на этот раз не за сына, а с «проклятым Западом». Светлые силы пьесы – Мартынов (Л. Н. Герц), Калугина (Т. С. Тагац), Полковник (А. М. Сусоколов). Тёмные (но, как известно, отрицательные персонажи всегда выглядят гораздо убедительнее и ярче, поскольку они много характернее положительных) – Д. А. Андреев (Людвиг Иоганн Роге), А. Н. Манакина (Мильда), Н. В. Журичева (Котнгель), З. А. Мурова (фрау Шмельц).
28 февраля 1948 года: «Начальнику Грозненского областного отдела по делам искусств, тов. Иванову Р. М. Управление театров просит срочно сообщить, на каком основании областной драматический театр показывает не утвержденный в репертуаре театра спектакль «Слуга двух господ» Гольдони, а также почему премьера спектакля «Мужество» Березко, представленного в Комитет на утверждение как спектакль переходящего репертуара, выпущена лишь 7 февраля 1948 года? Одновременно представьте по данному театру календарный план выпуска премьер в 1‑м полугодии 1948 года. За и. о. начальника управления театров И. Самборская».

В декабре 1948 года А. Е. Ефремов решил поставить пьесу А. Н. Толстого «Пётр Первый». Несколько лет тому назад он её уже ставил в Тамбове.
В качестве ассистентов режиссёру помогали артисты Л. Н. Герц и А. М. Сусоколов. Сценическое пространство было решено А. Г. Новиковым, а музыку написал С. М. Бугачевский. Ефремов распределил роли следующим образом: своей жене, яркой характерной актрисе Т. С. Тагац, он отдал роль Екатерины, Д. А. Андрееву – царевича Алексея, Л. Н. Герц получил Алексашку Меншикова, роль Елизаветы Петровны досталась Н. П. Тетериной. В спектакле были интересно решены Авдотья Буйносова (М. М. Богданова), Романовский (А. И. Аркадин), Фроська (А. И. Сиротина), Шафиров (А. М. Сусоколов). Роль Петра Великого Алексей Ларионов сыграл сам. «Его Петр экспрессивен на протяжении всего спектакля, многолик, неукротим в своем буйном выплеске энергии. Без всяких натяжек передаёт артист всю широту неуемной деятельной натуры, крутой нрав, титаническую волю и целеустремленность великого преобразователя государства», – так свидетельствовали об этом исполнении современники. Во многом роль Петра перекликалась с характером самого Ларионова.

По итогам 1948 года в Москву был отправлен отчёт: «Слуга двух господ» К. Гольдони (46 раз), «Глубокие корни» (12 раз), «Русский вопрос» К. Симонова (10 раз), «Губернатор провинции» бр. Тур (15 раз), «Бессмертные» (18 раз), «Большая судьба» А. Сурова (11 раз), «На бойком месте» А. Н. Островского (32 раза), «Дама‑невидимка» П. Кальдерона (23 раза), «Вас вызывает Таймыр» А. Галича (37 раз), «Коварство и любовь» Ф. Шиллера (20 раз), «Софья Ковалевская» (37 раз), «Жили три друга» Успенского (18 раз), «Без вины виноватые» А.Н. Островского (19 раз), «Кому подчиняется время» (9 раз), «Закон чести» (19 раз), «Петр Первый» А.Н. Толстого (11 раз), «Нечистая сила» (1 раз). Неуживчивый и свободолюбивый Ларионов, не найдя понимания у руководства культурой Грозного и в театре, вынужден был его покинуть.
После ухода Ларионова и ряда артистов на пост директора и главного режиссёра назначили Якова Уринова. Его имя было хорошо известно. Те театры, где он служил, хорошо посещались, а их репертуар был разнообразным и интересным. Прежнее руководство Грозненского театра оставило плохое и финансовое и творческое наследие. В городе театр перестали любить – зритель перестал в него ходить.

С приходом Уринова творческие работники стали популяризировать театр в клубах и школах, в цехах заводов и на нефтеразработках.
Яков Уринов сформировал новую труппу следующим образом: заслуженная артистка БМ АССР А. Г. Кумагорская (основная героиня), З. А. Мурова (характерная), В. П. Козлова (молодая актриса, бытовая), Н. П. Тетерина (молодая актриса, бытовая), Л. Д. Стрельниккова (молодая актриса), М. М. Богданова (характерная старуха), Болотина (инженю), Е. А. Аркадина (гранд‑дама), И. С. Блажнова (молодая, начинающая, бытовая), М. М. Асенкова (героиня), А. П. Баева (характерная), В. И. Ильина (молодая героиня), И. И. Янкина (молодая актриса), А. И. Аркадин (ведущий характерный), М. А. Рубанов (простак характерный), Р. П. Сорокин (резонёр), В. В. Стрельбицкий (второй характерный), П. И. Демидов (социальный герой), А. Д. Богданов (комик), Ф.К. Шапорин (молодой характерный герой), А. А. Мартыненко (молодой артист), Н. Аксенов (ведущий комик, бытовой), С. Д. Саурин (молодой артист, помощник режиссёра), К. П. Есин‑Нароков (острохарактерный), Р. С. Пологонкин (характерный герой), В. К. Шумов (2‑й простак, характерный), А. И. Неверов (герой‑фат), Б. Ф. Кордиани (молодой характерный), заслуженный артист Казахской ССР А. Г. Каменьков (герой‑любовник), А. А. Ковыдлин (бытовой социальный герой), Е. К. Колосовский (эпизодический, характерный), В. С. Пастон (молодой, характерный), а Н. А. Александрова, заслуженный артист Киргизской ССР И. И. Коваль‑Самборский, П. И. Лукашов, Ю. Г. Новиков работали вне штатного расписания.

Планы театра на январь – август 1949 года:
«На той стороне», «Зелёная улица» А. Сурова, «Любовь Яровая» К. Тренева, «Концерт из произведений А. С. Пушкина», «Московский характер» А. Сафронова, «Особняк в переулке» бр. Тур, «Роковое наследство» Л. Шейнина, «Тайна вечной ночи» Успенского, «Обрыв» И.А. Гончарова, «Анна Каренина» Л. Н. Толстого, «Бешеные деньги» А.Н. Островского, «Хозяйка гостиницы» К. Гольдони, «Ветер с юга» Грина, «Без вины виноватые» А. Н. Островского – таков был репертуар театра на 1949 год.
Имея в труппе такую артистку, как Александра Кумагорская, Уринов смело мог строить сложный репертуар, что он и сделал. Мирандолина в «Трактирщице» соседствовала с Любовью Яровой (до приезда в Грозный Кумагорская уже играла в пьесе К. Тренёва, но машинистку Павлу Панову), лейтенант Николаева в «На той стороне» – с Лидией Юрьевной из «Бешеных денег». Ярко заявил о себе приехавший из ссылки, Иван Иванович Коваль‑Самборский. В «Любови Яровой» он сыграл комиссара Романа Кошкина, в «Чужой тени» – Макеева, а в поставленной им самим комедии Ж.‑Б. Мольера «Лекарь поневоле» – Сганареля. Это был очень зрелищный, красочный спектакль, оформленный И. И. Сторожевым. В нем Люсинду прелестно играла Н. П. Тетерина, а Р. С. Пологонкин – Леандра. По доносу работника театра Коваль‑Самборский снова был арестован. Он появился в Грозном лишь через некоторое время, проработал несколько лет и уехал в Москву. Через Грозненский театр им. Лермонтова прошла ещё одна удивительная судьба артиста двадцатого столетия.
Весь героический мужской репертуар выпадал на долю заслуженного артиста Туркменской ССР Д. А. Андреева: «Московский характер» (Потапов), «Ветер с юга» (Эйнари, в его же постановке), кавалер Риппафрата в «Хозяйке гостиницы».

Блистательный творческий и жизненный дуэт – яркая характерная артистка Зинаида Мурова и артист широкого исполнительского диапазона Аркадий Аркадин. Оба интересно играли в «Тайне вечной ночи», Пожилую японку и Мудзимура в «На той стороне», Дуньку и Михаила Ярового в «Любови Яровой», Саватееву и Рыжова в «Чужой тени». В театре той поры была ещё одна яркая пара – М. М. Асенкова и А. И. Неверов. В отличие от Муровой и Аркадина они после реорганизации театра в нём остались. А пока в их репертуаре были роли: у Асенковой – Лаврова в «На той стороне», Вера Лиговская в «Двух братьях» М. Лермонтова; у Неверова – Телятев в «Бешеных деньгах», князь Лиговской в «Двух братьях», генерал Лавров в «Тайной войне».
Много и интересно работали совсем молодые артистки Л. Д. Стрельникова и Н. П. Тетерина. Сейчас они по‑прежнему дружат, созваниваются, хотя и живут в разных городах: Стрельникова – в Пятигорске, Тетерина – в Тамбове. Тогда, в сороковые, их творческая жизнь только начиналась. Тетерина сыграла Люсинду в «Лекаре поневоле» и интересную роль в «Петре Первом», а Стрельникова – Машу в «Московском характере», Лолу в «На той стороне» и Лидочку, главную героиню пьесы «Свадьба Кречинского», где партнёрствовала с блистательными А. И. Неверовым (Михаил Васильевич Кречинский), З. А. Муровой (тётушка Анна Антоновна Атуева) и Б. А. Самошиным в роли Нелькина.

Несколько слов ещё об одном москвиче – а их в Грозном за годы существования театра было много – М. А. Рубанове. Он приехал в театр сложившимся артистом, за плечами которого были годы ученичества и работы в Студии Малого театра, где тогда начинающий артист играл с Клавдией Половиковой и другими мастерами труппы. В Грозном Рубанов оказался всего лишь на сезон: «На той стороне» (Нецветаев), «Любовь Яровая (Швандя), «Бешеные деньги» (Василий).

Стоит вспомнить ещё несколько актёрских пар, которые проработали на грозненской сцене недолго, потом стали ведущими артистами других театров: В. П. Козлова и В. А. Чернецкий – Казанский ТЮЗ, теперь он народный артист ТАССР, она заслуженная артистка; И. С. Блажнова и Р. С. Пологонкин – после Грозного оба играли (а Пологонкин был ещё и директором) в театрах Шадринска, Кургана и много лет в Калуге, где Блажнова стала не только примой, но и заслуженной артисткой РСФСР.
Но тем не менее, имея такую труппу, обком партии Грозного был не доволен, что директор и главный режиссёр Я. И. Уринов сорвал некоторые запланированные на 1949–50 гг. постановки театра: «Заговор обреченных» Н. Вирты, «Зелёную улицу» А. Сурова, «В одном городе», «Маскарад» М. Ю. Лермонтова, «Анну Каренину» Л. Н. Толстого.

Сегодня, глядя на этот репертуар, можно сказать, слава Богу, что пьесы Вирты и Сурова не увидели света рампы в Грозном. Этот драматургический мусор заполнял почти все театры нашей страны. Конечно, жаль, что замечательная артистка Александра Кумагорская не сыграла ни Анну Каренину, ни баронессу Штраль, ни тех ролей, которые могла и должна была играть. По некоторым протоколам театра видно, что дисциплина в коллективе упала. Стали учащаться нетрезвые приходы в театр его ведущих артистов – Демидова, Каменькова и Пологонкина. В июне Яков Уринов был снят с обоих своих постов.
Театр решили расформировать.

Но большая тяга к театру в городе нефтяников была так сильна, что обком партии постановил полностью обновить состав Русского театра им. М. Ю. Лермонтова.
Главным режиссёром, который должен был сформировать новый коллектив, стал народный артист УССР, заслуженный артист РСФСР Георгий Николаевич Полежаев. Директором театра назначили Сокута. Снова актёрская биржа в Москве и набор новых артистов, которым был бы по плечу мировой репертуар